ненавижу пузырьки.

вообще ненавижу НГ.

все суетятся а нафиг?

хоть бы в новом году на эту неправильную планету какая нибудь комета долбанулась...

пошло все нах..

я -человек хронически отставший от жизни.все то ,что я сейчас знаю ,думаю и делаю -надоыло б знать продумать и сделать года три назад.тогда бы это было офигительно полезно.а сейчас - бежать

за ушедшим паровозом уже поздно и бестолку.и так-вся жизнь и проходит.бесполезно и глупо...

паршиво мне до отвратности.

сижу вот дегустирую ягермейстер который ликер.вкусненький,мягкий,на травах...приятная вещь....



даже вроде не так тоскливо

криатифф про Кхемри....





Едва заметный ветерок слегка передвигает песчинки по некогда отполированным известняковым плитам пола огромного храма. Лабиринт бесконечно высоких колонн, нёсущих следы тысячелетий на едва заметных, совсем истёртых, фресках, простирается покуда хватает глаз вдоль растворяющихся в безграничной темноте узких коридоров. Тонкие лучики солнечного света проникают откуда-то сверху, совершенно непостижимым образом находя себе путь через каменную толщу.

Когда-то, много веков назад, когда город жрецов Кватар кипел жизнью, как и многие города Царства, эти залы также не были безлюдными. Куда-то вдаль уносится воображение, и вот, как по волшебству, возникают люди, одетые в яркие, богато украшенные одежды священников. Тех, которые поклонялись и учили других чтить великих богов, создавших мир и давших мудрость, славу и богатство древнейшей цивилизации. У дверей, выводивших в другие залы и покои служителей стоят высокие воины в изящно отделанных золотом и бронзой лёгких доспехах, опираясь на огромные мечи, светящиеся магической силой от замысловатых письмен, испещряющих лезвия. Они словно статуи, их неподвижный взгляд устремлён вдаль, но они замечают всё, они лучшие из лучших. Единственные, кому доверена жизнь святых.

Стены покрыты яркими сценами дней славы, великих побед и благоволения богов. Маленькие алтари, на которых курились благовония, перемежаясь со статуями, занимают бесчисленные ниши. Богатые и бедные, все, кто живёт благодаря высшим силам, возносят дары и молитвы богам, прося одарить своим благословением. Пусть дадут боги вечное жизненное тепло солнца, освежающую влагу рек, неиссякаемое плодородие земли. Пусть дадут достойную смерть и пробудят для вечной жизни когда придёт время. И мягкий запах ладана поднимается вверх, впитываясь в величественный камень. Даже и сейчас он где-то неуловимо присутствует в воздухе.

Но нынешнее так непохоже, залы так пустынны и безжизненны. Немногое осталось от алтарей и совсем исчезла золотая утварь. Слишком много ничтожеств, желающих легко обогатиться и прожить остаток своей никчёмной человеческой жизни в достатке и зависти других. Но что вечности до них? Они исчезнут, убивая и грабя друг друга, и, вероятно, добыча не достанется в конце никому. Это назовут древним проклятием. И лишь немёртвые знают, что проклятие поселилось в них самих, в их страстях и слабостях. В их конечности. Великое, что вымощено в камне и магии, что скрыто под толщами пыли и песка выше их всех. То, что было создано ведшими свой род от богов, умевшими оживлять камень, кость и металл не исчезнет, не пропадёт никогда. Потому, что сила и дух древних переживёт само время.

Но вот в конце коридора что-то показалось. Пыльное одеяние и плащ едва шевелятся под слабым дыханием ветерка. Фигура бесшумно двигается над поверхностью пола, не касаясь его. Слабые лучики едва поблёскивают на искусно выполненной золотой маске, изображающей красивое женское лицо. Наверное когда-то она была действительно красива, высшая жрица Хатшепсут - владетельница Кватара, благословлённая Птра. Та, перед чьим именем трепетали когда-то враги и которую боготворили бесконечные тысячи подданных. Та, чья воля уступила только воле Сехенесмета, великого визиря, вызвавшего её из забвения. Она так непохожа на ту блистательную повелительницу, и, если бы не всё та же маска, нельзя было бы узнать её. Увядшая, высохшая до кости плоть проглядывает через изъеденное насекомыми, полуистлевшее одеяние. Да разве значит что-либо плоть для вечности? Это только оболочка, ненужная более скорлупа. Ведь дух её не изменился, всё тот же властный, не терпящий возражений - дух, достойный царя. Он долго спал сном, таким же вечным, как пустота, объявшая эту землю, отрешённый от суеты и ничтожности бытия. Но боги вновь позвали её, как зовут многих великих, как она. Ей суждено восстать снова во всём своём гневе и величии потому, что и земля, и сам камень храма, чувствуют угрозу. Угрозу, какая раньше не тревожила этот засыпанный песками город мёртвых, город-некрополь. Но горе тем, кто посмел вторгнуться в их сон, и потекут реки крови, а пылающее солнце впитает боль и страх, трепет и слёзы!

«Небеса содрогнутся и вся мощь богов низвергнется вниз, и восстанут несгибаемые легионы. Воля, обращённая в камень, кость и металл повергнут вспять орды и вновь воссияет над миром священное светило Птра». Эти слова пророчества, высеченные над входом в гробницу Хатшепсут, сейчас словно звучат в воздухе, неслышный зов проникает в сознание, заставляет чувствовать, осязать неподвластное рассудку. Пробуждающийся дух наполняет сухой воздух и говорят голоса, перекликаясь друг с другом, эхо витает между колоннами храма, всё громче и громче.



Они уже здесь, как когда-то давно, вдоль коридора, ведущего из храма. Ровные ряды храмовой стражи сверкают золотом доспехов и знамён, неподвижный взгляд пустых глазниц как и раньше направлен вдаль, кости пальцев сжимают заржавленные клинки. Они готовы снова умереть за неё, как умирали однажды, и нет силы, способной встать у них на пути.

Принц Тефнахт из династии царей Кватара - лишь слуга жрицы, как и вся династия. Он преклонялся перед ней при жизни, верен и в смерти. Низким поклоном приветствует он свою повелительницу. Как и века назад, поведёт он в бой её воинов, твёрдой рукой и железом освящённого меча будет он прорубаться сквозь ряды врага. Всплески крови снова окропят его и песок под его ногами, и предстанет он победителем перед великой, и будет благословлён.

Слепящий солнечный свет встречает её, безумно играя на золоте её украшений. Это не тот мир, который проснувшись ожидали увидеть великие. Это всё то же смертный, обречённый на страдания и гибель мир, который они хотели когда-то покинуть навсегда. О нём поневоле забываешь в прохладном полумраке гробниц и некрополей. Ступени огромного храма спускаются куда-то вниз, бесконечно далеко, жёлтый камень и песок покрывают всё, покуда хватает глаз. Величественные статуи окружают храмовую площадь, небольшие полузасыпанные очертания усыпальниц виднеются повсюду, формируя улицы и переулки огромного города мёртвых. Какой маленькой видится она на такой высоте, на фоне могучих колонн храмового фасада! Но, кажется, при виде её затих даже слабый ветерок.

Площадь наполняет ритмичный стук, плавно перерастающий в грохот. Бесчисленные воины бьют оружием о щиты, приветствуя её, колонны немёртвых двигаются как один. Как когда-то при жизни. Не хватает только победного клича, сотрясающего весь город, не хватает толп жителей, размахивающих пальмовыми ветвями. Безмолвие будет теперь кличем! Но солнце сегодня такое же. Невыносимо жаркое, опьяняющее, благословенное! Вот оно - светило Птра.

Они идут. Все как один, шаг за шагом, нога к ноге. Безупречные в дисциплине, безупречные в бессмертии. Огромный некрополь содрогается в такт шагам армии вечности. Кажется, зов богов пробудил дух целой эпохи – столько здесь воинов, командиров, священников. Фсархад и Бакхерис, как раньше, ведут за собой жрецов, тех, кто проснулся, и тех, чей дух не ответил силе воскрешения и будет до скончания веков придавать движение устрашающим храмовым скорпионам. Не было никогда и не будет равных бесчисленным жрецам Кватара, города-храма, в создании конструкций из камня, кости и металла. И в способности давать им способность двигаться – «жить». Гиганты древности, вечные стражи некрополей, вновь подтверждая это, идут среди волн пехоты. Огромные ритуальные мечи костяных големов найдут сегодня кровь живых, кем бы они не были. Величественные выбеленные солнцем катапульты двигаются вослед. Длинные тросы, за которые их тянут целые отряды скелетов, трещат от неимоверного натяжения, когда собранные из костей пустынных монстров конструкции вминают песок в известняк площадей.

Там, за грядой холмов, к городу движется многочисленный враг. Либо чрезмерно храбрый, либо слишком безрассудный, чтобы разбудить вечный сон мёртвых. Он идёт за наживой и славой.

холодно и противно

у мну депрессия...

Человек пошел работать на химкомбинат, в рабочем помещении 4 бака. На одном написано "Этанол", на другом "Бутанол", на третьем "Метанол", а на четвертом "Х***я". Человек озадачен, спрашивает:- А почему на том баке "х***я" написано? - Потому что в том баке - триокись тринитросульфидопропилена.

стукнулась в асю девушка с заявкой что мол ей гадалка нагадал что она выйдет замуж за Гришу из питера

заявила что любит готовить и мыть посуду)



отослал ей фоту друга-алкаша...там рожа-ночью встретишь-испугаешься

она говорит мол именно такого ей и описывали)

моя валяцца подстолом

продолжение кошкинского креатива про Ельфов -warning - многа букв.



читать дальше



7

Артеос склонил голову:



- Жду ваших приказаний.

- Какая скромность, - усмехнулся Теклис, - я не узнаю вас, капитан. Полчаса назад вы держались куда наглее.

- Полчаса назад мне было нечего терять, - улыбнулся в ответ Артеос. - Кроме того... - он запнулся.

- Договаривайте, капитан, договаривайте.

- Служба под вашим началом означает большое дело. Хотя, скорее всего, смертельно опасное. Каледиос... Каледиос был очень горд, что оказался полезен вам там, под Мидденхеймом, хоть это и стоило ему...



Теклис помрачнел.



- Здесь душно, пойдемте, прогуляемся вдоль берега. Позвольте больному эльфу опереться на вашу руку, молодой Артеос.



Ладонь мага оказалась на удивление сухой и сильной. Но больше всего капитана удивили мозоли, которые могли оставить только длительные упражнения с оружием.



Стоило им выйти из башни, бешеный вихрь ударил Артеосу в лицо, он с беспокойством посмотрел на своего спутника, готовясь если надо, закрыть его от ветра. Но Теклис спокойно, даже не щурясь, пошел к обрыву.



Волны с грохотом били в утес, на котором стояла древняя крепость. Теклис, погруженный в свои мысли, смотрел в океан, казалось, забыв о своем спутнике. Мечники остановились в двадцати шагах от своего господина, тяжелые церемониальные клинки покоились на плечах воинов. Наконец, маг повернулся к капитану.



- Осень нашего народа кончается, грядет последняя суровая зима. Ултуан падет, и сама память об Азур исчезнет из этого мира. Вихрь разрушится, и Хаос захлеснет океаны и земли. Вы согласны с этим, капитан Артеос?



Артеос помолчал, прикидывая варианты ответа. Больше всего ему хотелось взять мага за сутулые плечи и, хорошенько встряхнув, заставить перейти к делу.



- Даже не пробуй, - заметил Теклис.



"Он читает мои мысли?" - ужаснулся про себя капитан.



- Не совсем, - маг искоса посмотрел на молодого эльфа. - Но прочитать твои эмоции для меня не составляет труда, а по ним с высокой вероятностью можно догадаться, о чем ты думаешь.

- Прошу прощения, - пробормотал капитан.

- Ты его получишь, если ответишь на вопрос. Ты согласен с тем, что для нашего народа нет надежды и мы обречены на поражение и вымирание?

- Если бы я был согласен с этим, - Артеос повернулся к магу, придерживая рукой рвущуюся с головы форменную шапочку, - Разве пошел бы я служить на флот? Сотни моих сверстников из княжеских родов прожигают свою жизнь в городах и поместьях своих отцов!



Артеос шагнул к Теклису, не замечая, как стражи подошли ближе и скинули мечи с плеч.



- Я тоже мог бы интриговать при дворе, развлекаться с куртизанками и вдыхать дым забвения во дворцах удовольствий! Пусть и третий - но я сын Белтана!

- И почему же ты не развлекаешься и не вдыхаешь? - невозмутимо спросил Теклис.

- Потому что я - Азур! Мне нет дела до животных, которые убивают бесконечность своей жизни, пытаясь избыть скотскую скуку! Тысячи лет эльфы моего рода сражались за Ултуан, строили для Ултуана, рожали и растили детей для Ултуана, для долгой жизни, а не для унылого существования! И я... Я буду служить своей Родине, как служили они! В отличие от своего отца, от Идрика и Сефиэль, я не имею способностей к магии. Я не могу повергать демонов и поднимать хлеба, усмирять бури и укреплять башни. Но я силен, искушен в воинском искусстве и морском деле. Поэтому я пошел на флот, и мне нет дела, что об этом думают сверстники. Кроме того, - сказал он уже спокойней, - я люблю океан. В буре или в спокойствии, он вечен. Мне кажется, что в нем наша надежда.

- Сколько патетики, - Теклис с интересом рассматривал порозовевшее от волнения лицо капитана. - Ты заговорил, словно герой из какого-то пыльного свитка. Успокойся.

- Я... Я извиняюсь, - пробормотал Артеос.

- Не стоит. Твои слова шли от сердца, я это почувствовал. - голос мага стал тяжелым. - Как и ты, я презираю тех, кто забыл, что жребий Азур - стоять, отражая натиск Хаоса. Мы обязаны сражаться, освещая путь младшим расам. Без этого наше существование лишено смысла. Когда-то мой предок вывел нас из тьмы, а Каледор спас мир от безумия и разложения. И мы не смеем предать их память и сойти с этого пути.

- Э-э-э, господин, - капитан выглядел озадаченным

- Что? - словно очнулся Теклис.

- Теперь вы сами заговорили словно герой.

- В самом деле? - волшебник, казалось, смутился. - Странно, обычно я себя так не веду. Ладно, рад, что мы думаем одинаково. И, должен тебе сказать, мы не одиноки. Многие думают так же. Мы должны преодолеть апатию, которая разъедает дух Азур. Поэтому мой брат представил государю некий план, который, возможно, вернет нас на прежний путь. Что-то не так?



Артеос всем своим видом выражал крайнее изумление. Среди эльфов, особенно тех, кто служил в армии или на флоте, бытовало мнение, что Тирион - величайший герой, выдающийся полководец и, бесспорно, лучший кавалерист Ултуана. Однако все сходились в том, что помимо военного дела консорт Вечной Королевы, мягко говоря, умом не блещет.



- Э-э-э, ваш брат представил план государю?

- Между прочим, - заметил Теклис, - это по меньшей мере невежливо. Мой брат - вовсе не тупой жеребец, которым его изображают наши недруги. Конечно, разработкой мы занимались вместе, но главная идея - все же его. Как ты знаешь, во времена Золотого Века наш народ расселился по всем миру. То была эпоха, когда для нас не было ничего невозможного. Маги Азур, конечно, уже не имели той бешеной силы, что была у поколения Каледора, но их искусство достигло невообразимых высот. Я, бесспорно, величайший из живущих магов, но мне далко до их мастерства. Мы обязаны вернуть это наследие. Маги золотого века оставили множество артефактов. Назначение многих мы даже не можем себе представить. Они покоятся среди оставленных нами городов, на забытых островах, там, где уже тысячи лет не ступала нога эльфа.



Маг посмотрел в глаза капитану.



- План моего брата состоит в том, чтобы открыть заново то, что было утеряно во время Разделения и последовавших войн, вернуться туда, где мы когда-то жили и заселить земли, принадлежавшие эльфам. Старый мир для нас потерян, но остались Южные Земли, остались архипелаги и острова, все, что когда-то было домом Азур.

- Но господин... - Артеос, был поражен яростным напором Теклиса, но все же нашел в себе силы возразить. - Как мы можем заселить старые колонии, если уже многие тысячи лет число эльфов уменьшается?

- Хороший вопрос, - маг одобрительно кивнул. - Сколько детей у твоего отца, владетельного Белтана, молодой Артеос?

- У меня два старших брата и две сестры, - ответил слегка сбитый с толку капитан.

- Как видишь, нет никаких препятствий к тому, чтобы число эльфов увеличивалось. Проблема в нас самих. Ултуан слишком удобен для жизни, он предоставляет слишком много удовольствий. И мы живем от вторжения до вторжения, пробуждаясь для убийств и смертей и снова погружаясь в золотое забытье после победы. Возможно, те, кто уйдут с Ултуана, найдут другие радости в этой жизни. Во всяком случае, ни наши младшие братья из Старого Мира, ни проклятая родня из Наггарота не испытывает никаких проблем с поддержанием своей численности на должном уровне. Итак, капитан, твоей первой задачей, которая, кстати, во многом определит - суждено ли нашему плану претвориться в жизнь, будет вернуть Скрижаль Отрицания.

- Э?

- Несмотря на дурацкое название, это весьма сильный артефакт. Ты знаком с Камнем ОТрицания?

- Что-то слышал. Он рассеивает магию?

- Не просто рассеивает. Камень обращает магию в ничто. Скрижаль имеет то же свойство, но многократно усиленное. Я полагаю, что в радиусе десяти стадий от нее любая магия будет уничтожена.

- Воистину, могучий артефакт! - ответил пораженный капитан. - Но для чего он Вам?

- Интересно разобраться, как он работает, - пояснил Теклис.



Капитан не нашел, что возразить. Маг достал из-за пазухи объемистый парфлеш, запечатанный красным воском.



- Здесь карты, описание скрижали, и подробные инструкции о том, как ее транспортировать. В твоем корабде есть части, укрепленные магией?

- Э-э-э, три шпангоута, крепление руля и гнездо мачты. Кроме того, таран поднимается при помощи простого заклинания.

- Все эти части необходимо заменить на обычные - когда скрижаль будет на борту, волшебство перестанет работать. В конверте - приказы коменданту Рионнаска, все уже подготовлено.

- ПОдготовлено? - Артеос принял парфлеш и недоверчиво посмотрел на мага. - Не хочу показаться невежливым, но только на изготовление крепления уйджет не менее двух суток. А ведь вы отплываете послезавтра?



Теклис рассмеялся.



- Мой дорогой Артеос, список повреждений твоего корабля был у меня сразу же, как вы вошли в гавань. В тот же день я отдал приказ изготовить недостающее, заказ был закончен три дня назад. Приступайте к ремонту немедленно!

- Но откуда вы узнали, что Аэслинн отдаст вам именно наш корабль? - Артеос был совершенно сбит с толку.

- Вот это, как раз, было просто, - пожал плечами Теклис. - Я знал, что вы натворили в Рёгенсбурге. Я знал, что Аэслинн разозлится. Нетрудно было догадаться, что когда я затребую корабль, он швырнет мне тебя. Еще вопросы есть?

- Нет! Разрешите приступить к выполнению?

- Подожди, - волшебник повернулся спиной к морю. - Давай вместе прогуляемся до гавани. Дай старому больному эльфу свою руку, молодой Артеос.

- Почту за честь, - ответил капитан. - Кстати, вы и впрямь похожи на адмирала.

- Да? - поднял бровь Теклис. - И чем же?

- Вы уже обращаетесь ко мне на "ты".

- Тебя это уязвляет?

- Нисколько, - они медленно спускались по древней, вырубленной в скале лестнице. - я польщен.



Некоторое время они шли молча. Наконец, Артеос решился задать мучивший его вопрос.



- Скажите, мой господин, вы тоже считаете, что наша атака в Рёгенсбурге была бесполезной и Каледиос и остальные погибли напрасно? Вы тоже думаете, что это - непростительная глупость?

- Глупость, - Теклис, казалось, задумался. - Я думаю, что глупость - это когда испытанного командующего перед важным сражением заменяют на зеленого новичка. Я думаю, что глупость - это когда безответственные мерзавцы пытаются нашептывать моему брату, что он должен взять себе корону. Я думаю, что глупость - это наша бесконечная вражда с этими подземными коротышками из-за обид, которым тысячи лет. Вот это я считаю глупостью.

- Значит...

- НЕ перебивай. Во-первых, Аэслинн не жлает это признавать, но ваши геройства в этом городке сослужили важную службу нашему народу. После того, как мы не успели прийти на помощь гибнущему Эренграду, среди людей Кислева и Империи недоверие к эльфам усилилось. Мало кто видел, как мы рассеяли легионы демонов. Да и те кто был там - жалкие сигмаритские фанатики, их слово значит очень мало. ПОшли разговоры о том, что эльфы - неверные, ненадежные союзники, пекущиеся лишь о собственном благе. В этом, конечно, есть доля истины, и немалая, но в наших интересах, чтобы имперцы смотрели на нас по другому.

- но я не понимаю...

- Тогда дай мне договорить - и тогда, надеюсь, ты все поймешь, - лестница повернула в сторону от моря и теперь ветер уже не бил им в спины. - Ваша отчаянная атака в Рёгенсбурге не имела никакого военного значения. Те, кого вы спасли видели это. И теперь весь Мариенбург только и говорит, что о Спасителях, о Голубых Сагумах, о Кровавом Ангеле Отмщения и о Добром НЕсчастном Волшебнике. Жертва Каледиоса, твое бешенство, смерти твоих товарищей не были напрасными. Среди тех, кого вы спасли, оказались члены семей торговой аристократии города. Бургомистр Мариенбурга лично принес благодарность адмиралу.

- Кровавый Ангел Отмщения, - пробормотал Артеос, чувствуя, что краснеет.

- Кроме того, этот священник, Иоганн Раков, ухитрился вынести из храма какую-то особенно ценную сигмаритскую реликвия. То ли палочку, которой великий Сигмар почесывал спину, то ли еще что-то столь же священное. В результате, епископ Мариенбурга, в отслуженонм благодарственном молебне помянул "наших благородных союзников из-за моря", а это, поверь мне, дорогого стоит. Итак, я ответил на твой вопрос, молодой Артеос?

- О да, большое спасибо.

- Очень хорошо, - Теклис, словно забыв о том, что он стар и болен, едва касался руки капитана. - Кстати, тебе будет нужен корабельный маг. По-крайней мере, на пути к острову Скрижали.

- Боюсь, мой господин, что даже вы не сможете заставить адмиарала отдать одного из своих волшебников, - покачал головой Артеос.

- На самом деле - смог бы, - довольно резко ответил волшебник. - Но нам это не нужно. Ты получишь мага. Правда без опыта морского дела, но тут уж все зависит от тебя. Приступай к ремонту немедленно и составь список того, что тебе нужно. Кстати, экипаж ты тоже сможешь пополнить. Жду тебя завтра в полдень в моей резиденции с рапортом. Можешь идти.



Артеос торопливо отдал честь и чуть не бегом бросился вниз по лестнице к порту. Теклис, с грустной улыбкой смотрел ему вслед:



- Конечно, это была глупость, капитан Артеос. Но такая глупость иногда необходима.



8

Артеос торопливо отдал честь и чуть не бегом бросился вниз по лестнице к порту. Теклис, с грустной улыбкой смотрел ему вслед:



- Конечно, это была глупость, капитан Артеос. Но такая глупость иногда необходима.



Артеос мчался по лестнице к подножию утеса, на котором стоял Рионнаск. Ветер рвал волосы, а капитан смеялся, прыгая по выщербленным ступеням. Он сорвал с плеча меч, и к реву шторма прибавился леденящий свист рассекаемого воздуха. Эльф рубил на обе стороны, причудливо меняя связки и серии ударов. Меч и ножны били и отбивали, защищая хозяина от невидимого врага, отражая и нанося удары. Он прыгал на высоту человеческого роста, стелился, согнувшись, над ноздреватым камнем. Артеос вылетел на площадь под скалой, скользя по мокрым камням, затем в последний раз взметнулся в воздух, и замахнулся так, что острие на миг указало на булыжники мостовой. Падая, капитан повел меч из-за головы. Воздух рассекла белая полоса, вместо свиста хлестнул удар, и меч пропал из вида. Артеос замер, почти упав на колено, из-под клинка, застывшего в ладони от булыжников, взметнулась пыль и мелкая щебенка. Капитан медленно, прислушиваясь к дыханию, развел в стороны руки, затем неуловимым движением бросил меч в ножны и пристегнул оружие к портупее.

Только теперь он осмотрелся. Оказывается, он был не один - у калитки в нижней ограде стоял пожилой человек в одеянии жреца Сигмара. Из-за спины священника выглядывал мальчик лет девяти. Судя по нарядному бархатному камзолу и кинжальчику с золоченой рукояткой, ребенок был из богатой семьи.



- А, добрый Иоганн Раков, - Артеос широко улыбаясь, шагнул к жрецу. - Уж не меня ли вы ищете?



Жрец изо всех сил стараться унять дрожь. Когда по лестнице, хохоча, сбежал безумец с мечом, он едва узнал капитана. На миг, Священику показалось, что он снова в Регенсбурге, и двери содрогаются под ударами воющего берсерка. Но страшнее всего был мгновенный переход эльф от боевого бешенства к спокойному дружелюбию. "Он не человек," - сказал себе Иоганн, твердо встречая взгляд темных раскосых глаз. - "Он чувствует и живет не так, как мы. Он эльф. Но он спас нас и плакал там, на корабле."



- Здравствуйте, княжич, - священник низко поклонился, чувствуя, что ему удалось взять себя в руки.

- Что вы делаете, уважаемый Иоганн!



Крепкие руки ухватили его за плечи и поставили прямо. Артеос, улыбаясь, смотрел прямо в лицо священнику. Иоганн почувствовал облегчение - что бы ни заставило эльфа скакать по камням, размахивая мечом, он явно был рад видеть жреца.



- И не нужно называть меня этим титулом. Я третий сын у моего отца, и давно уже скорее "капитан Артеос", чем "книяжич Артеос". Что привело вас сюда?

- Юный Герхард фон Шлохт хотел видеть вас, капитан. Баронесса фон Шлохт оказала мне честь, попросив сопровождать ее сына в гавань. На "Орле" мне сказали, что вас можно найти в Рионнаске. Мне показалось, что ваш помощник был взволнован, когда говорил это.

- О, у него были все основания волноваться - только что закончился адмиральский трибунал.

- Неужели? Кого же судили?

- Меня, - спокойно ответил капитан.

- О нет, - задохнулся Иоганн. - Из-за нас?

- Это был скорее повод. Но все закончилось благополучно.

- Вас оправдали?

- Не совсем. Но это не важно. Мой корабль со мной и я по-прежнему капитан. Однако оставим это. Что искал юный рыцарь в порту и зачем он хотел меня видеть?



Артеос, улыбаясь, кивнул мальчику, гадая, где он мог раньше видеть эти не по-детски серьезные серые глаза. Мальчик выступил из-за спины Иоганна и, сняв с головы беретик со щегольским перышком, вежливо, но с достоинством поклонился. Артеос ответил коротким кивком.



- Капитан Артеос сан'ату Белтан! - мальчик говорил со спокойной уверенностью взрослого дворянина. - Я искал встречи с Вами, чтобы поблагодарить за то, что Вы и Ваш экипаж спасли мою мать и моих младших братьев от рук северных людоедов. Наше семейство в долгу перед Вами. Я еще мал, но скоро вырасту и тогда надеюсь доказать свою благодарность делом.



"Храбрый, молодец..." Теперь Артеос вспомнил - именно так смотрел сквозь слезы тот малыш, что бил его по ноге, защищая свою мать.



- Я принимаю Вашу благодарность, рыцарь, - серьезно ответил эльф. - Не знаю, сойдутся ли когда-нибудь наши пути, но мою душу будет согревать мысль о том, что в Империи у меня есть надежный и влиятельный друг. Позвольте один вопрос?

- Да, конечно, - степенно кивнул ребенок.

- Что ваша матушка и братья делали в Регенсбурге?

- Позвольте, я объясню, господин Герхард? - спросил священник.

- Да, конечно. У меня, наверное, не получится.

- Баронесса ждет ребенка, поэтому она решила совершить паломничества к часовне Плаща Сигмара, чтобы молиться о благополучном разрешении от бремени и здоровье ее детей.

- Плащ Сигмара? Что это?



Они шли по улице, направляясь к порту. Прохожие оглядывались на необычную троицу - Артеос шел по левую сторону от Герхарда, Иоганн шагал справа.



- Когда Господь наш, Сигмар, возвращался после битвы с нечестивым Константом Дракенфельдом, да будет навеки проклято это имя, на берегу реки он увидел лодку, рядом с которой сидела женщина. Ей пришла пора рожать, а она оказалась одна в глуши, без надежды на помощь. Сигмар отложил в сторону Гхал Мараз, развел костер, согрел воду и принял ребенка, завернув его в свою рубаху. Начался дождь, и Великий укрыл мать и дитя своим плащом. Всю ночь он стоял над ними, а утром перенес их в лодку и отвез к ближайшей деревне. Он оставил женщине плащ и рубаху. Когда СИгмар покинул наш мир, для того, чтобы вечно хранить Благословенную Империю, плащ и рубаха были перенесены в Регенсбург. В то время это был могучий город - Мариенбург еще не стал главным портом на побережье. Так была построена Часовня Плаща. Если беременная женщина помолится в ней нашему Господу - ее роды будет легкими, а если мать помолится о здоровье своих маленьких детей - болезни их не коснутся.



Некоторое время они шли в молчании. Артеос старался шагать нешироко, примеряясь к маленькому Герхарду. Ему было странно и весело идти рядом с этими людьми и слушать рассказы о чужих богах. Он не понимал себя, да и не старался понять. Капитан никогда не стремился понимать причины своих или чужих поступков.



- Похоже, ваш Сигмар - хороший бог, - усмехнулся Артеос. - Мне всегда казалось, что он - покровитель воинов, но никак не матерей.

- Сигмар - хранитель Империи. Он равно простирает свою руку над всеми. Разве ваши боги иные?

- Вы интересуетесь богами эльфов, мой добрый Иоганн? Странное видеть такое любопытство в Сигмарите.



Раков помолчал.



- Мы не в Альдорфе, мастер Артеос. Генерал-инквизитор Запада не имеет в Регенсбурге той силы, что в Империи. Епископ Мариенбурга даже позволяет себе писать статьи о смысле веры. Я понимаю, что у вас - иные боги.

- Да, наши боги иные.

- Там в Регенсбурге... До того, как вас коснулся Сигмар... Что это было?



Артеос помрачнел.



- Наши боги иные. У вас на материке Кхайне поклоняются убийцы, в Наггароте - служат все. На самом деле Каэла Менша Кхайне - бог битвы, бог смерти в битве, бог тех, кто несет смерть мечом и копьем. Ему не возводят храмов, а молятся только перед боем. Иногда он дарит воинам свое безумие. Это и произошло со мной.

- Вы стали берсерком господин Артеосм? - юный Герхард смотрел на эльфа со смесью ужаса и восхищения. - Почему?

- Я не думаю, молодой господин, - поспешно ответил Иоганн, - что сигмариту пристало слушать такие вещи.

- Я хочу услышать, Иоганн! - твердо ответил мальчик.

- Но господин...

- И я услышу. Пожалуйста, расскажите мне, господин Артеос.



Артеос остановился и посмотрел в лицо ребенку.



- Когда мы высадились на причал, нас атаковали мародеры Норске. Их вело отродье Хаоса, Воин Кхорна. Кхорниты отрубают людям головы и приносят их в жертву своему кровавому богу. На поясе у этого воина были головы детей. Не старше вас, Герхард. Это последнее, что я помню, перед тем, как воин в золотом свете не дал мне убить Иоганна.



Мальчик вздрогнул, но не отвел взгляд. Он смотрел прямо в глаза эльфу, и капитан подумал, что невинность ребенка служит лучшей защитой от страха, что внушают людям Азур.



- Эхм…



Бедный патер Иоганн чувствовал, что разговор зашел куда-то не туда – одно дело бравировать своим свободомыслием и заявлять, что генерал-инквизитор не может жечь еретиков в Мариенбурге, и совсем другое – вести разговоры о чужих богах в присутствии юного барона, подвергая опасности его душу. Капитан улыбнулся и, нагнувшись, подхватил мальчика и посадил себе на плечо.



- Эй-я, молодой барон, вот наш причал.



Юный Герхард счастливо пискнул и замолчал, не в силах произнести ни слова. С холма открывался великолепный вид на бухту, в которой, укрытый от волн длинной песчаной косой, стоял на якорях флот Аэслина. У входа в бухту застыли в боевой готовности «змеи» Серого дивизиона, Небольшие двухмачтовые корабли, самые легкие и быстроходные – разведка, глаза адмирала. Ими командовали бывшие каперы, впрочем, ходили слухи, что адмирал и сейчас не брезгует отправлять их в самостоятельное рейдерство. Торговля с Востоком должна идти через Ултуан, поэтому время от времени корабли Империи или Бретоннии пропадали в океане. Не все, конечно, ровно столько, сколько нужно, чтобы убедить купцов Старого Мира, что Лоферн – отличное место, где можно выгодно и безопасно обменять свое золото на заморские товары. Обсуждать это было не принято, но Артеос нередко задавался вопросом: догадываются ли монархи человеческих империй о том, что в торговых делах Король-Феникс играет не совсем честно.



В море, в двух милях от берега крейсировали два «дракона» Голубого дивизиона, еще три меняли оснастку у причалов. Посередине бухты застыл гигант «Индраугнир» - тяжелый, могучий, с хищно уходящим под воду Звездным Тараном. Этому ветерану было полторы тысячи лет, и Артеос знал, что три столетия назад Аэслин, тогда еще капитан, участвовал на нем в потоплении одного из Черных Ковчегов.



- А где ваш корабль, господин капитан? – спросил юный барон.



Он был странный, этот человеческий ребенок – тяжелый, тяжелее любого мальчика эльфа, даже сейчас было понятно, что, войдя в возраст, Герхард будет шире и крепче в кости, чем Артеос. И пахло от него тоже непонятно. На войне капитан успел привыкнуть к запаху грязной человеческой плоти, но мальчик, похоже, был чисто вымыт, Артеос чувствовал запахи странных составов, которыми люди смывают с себя грязь.



- У самого ближнего причала, - придерживая мальчика правой рукой, эльф указал концом ножен на каменный мост, к которому был пришвартован его «Орел», - Корабль сейчас ремонтируют, в Эренграде мы получили серьезные повреждения.

- Вы были в Эренграде? – живо спросил мальчик, - А мама говорила…

- Герхард! – всплеснул руками Иоганн.



«После того, как мы не успели прийти на помощь гибнущему Эренграду, среди людей Кислева и Империи недоверие к эльфам усилилось» - вспомнил капитан. Артеос криво усмехнулся.



- Наш Золотой дивизион, четыре «дракона», ворвался в гавань, когда там уже хозяйничали драккары Норске. Мы успели потопить пятнадцать, но защитников уже отрезали от пристаней, пробиться к ним мы не смогли. Я потерял в порту половину экипажа, а обратно в море прорвалось лишь два корабля. Когда мы уже выходили из бухты, «Сокол» накрыло… Вам не нужно это знать, молодой барон, достаточно сказать, что те эльфы, что остались в живых, если их можно называть живыми, прорубили дно и ушли под воду вместе со своим кораблем.

9)

Наш Золотой дивизион, четыре «дракона», ворвался в гавань, когда там уже хозяйничали драккары Норске. Мы успели потопить пятнадцать, но защитников уже отрезали от пристаней, пробиться к ним мы не смогли. Я потерял в порту половину экипажа, а обратно в море прорвалось лишь два корабля. Когда мы уже выходили из бухты, «Сокол» накрыло… Вам не нужно это знать, молодой барон, достаточно сказать, что те эльфы, что остались в живых, если их можно называть живыми, прорубили дно и ушли под воду вместе со своим кораблем.

- Упокой Сигмар их души, - пробормотал Иоганн.



Все трое помолчали.



- Когда я вырасту, я тоже стану капитаном! – убежденно сказал юный Герхард.

- Рад это слышать, - ответил Артеос, - Но для того, чтобы быть моряком, одного желания мало, надо любить море, а это дано не каждому. Хотите осмотреть мой корабль, господин барон?

- Почту за честь, - серьезно ответил мальчик, - Только господин капитан, опустите меня, пожалуйста, на землю. Неприлично было бы мне являться на корабль друга, сидя у него на плече.



Священник одобрительно кивнул, и Артеос, улыбнувшись, поставил ребенка перед собой. Капитану все больше нравился этот юный барон, он обещал вырасти в благородного и честного рыцаря, если, конечно, что-нибудь не испортит мальчика. К причалам они спустились быстро – маленький Герхард, забыв о солидности, прыгал через три ступеньки, патер Иоганн еле поспевал за ним, и даже Артеосу пришлось прибавить шаг – он шагал рядом с мальчиком, готовясь подхватить его, если тот споткнется.



Военная гавань Рионнаска от Мариенбурга отделяла высокая стена, у ворот стояли четверо морских пехотинцев в полном вооружении, они немедленно опустили копья перед маленьким рыцарем, но Герхард, казалось, даже не заметил этого, он замер на месте и как зачарованный разглядывал непривычного вида доспехи из посеребренной стали и начищенной бронзы, смертоносные черные луки и длинные мечи в алых ножнах.



- Это мои гости, - сказал вполголоса капитан, и начальник караула, поклонившись, поднял копье.

- Господа, - обратился к людям Артеос, - Мы вступаем на территорию военного порта Ултуана, поэтому я прошу вас: не отходите от меня ни на шаг. Я несу за вас ответственность.

- Может быть нам лучше вообще не ходить? – встревожился священник.

- Пустое, - беспечно махнул рукой капитан, - Мы ведь уже здесь.



До причала компания добралась без приключений, встречные эльфы с удивлением смотрели на людей, но никто не сказал ни слова – капитана Артеоса в эскадре знали прекрасно. «Орел» встретил капитана грохотом молотков и ритмичным пением матросов: полуголые эльфы под командой Галдора заводили на нос новый шпирон, пятеро, несмотря на ледяную апрельскую воду уже плавали рядом с бортом, готовясь крепить бронзовый клык огромными шипами.



- Эй-я! На «драконе» капитан!

- Эй-я! Им гордится Ултуан!

- Эй-я! Лучше эльфа не сыскать!

- Эй-я! Экипаж ему подстать!

- Эй, Артеос!



Увидев поднимающегося по трапу гостей, Галдор свистну, и матросы пропели примерно то же самое на довольно приличном рейксшпиле, шпирон с глухим стуком встал на место, и матросы принялись закреплять его бронзовыми винтами.



- Эй-я, Галдор, думаешь льстивой песней смягчить мое сердце? – расхохотался капитан, - Кто придумал эти ужасные стихи, я повешу мерзавца на рее!

- Мы не во дворце короля-Феникса, - широко улыбнулся в ответ старший помощник, - Нам, грубым матросам, любая песня хороша. Здравствуйте, патер Иоганн, - офицер перешел на рейксшпиль, крепко пожимая руку священника, - Здравствуйте, молодой господин, чьего имени не имею чести знать.

- Это барон Герхард фон Шлохт, мы имели удовольствие оказать ему некую услугу в Регенсбурге, и я пригласил его посетить наш корабль, - ответил капитан, - Барон, это мой старший помощник, лейтенант-командор Галдор сан’ату Каэль.



Мальчик снова снял берет и, держа левую руку на рукояти кинжала низко поклонился:



- Примите мою глубокую благодарность лейтенант-командор.



За спинами офицеров уже собрались свободные от работ матросы, и мальчик, поклонившись еще раз высоким, ломающимся голосом сказал:



- Спасибо всем вам! Я бы хотел, чтобы однажды, когда вы попадете в беду, я узнал об этом и смог доказать свою благодарность делом.



Галдор, повернувшись через плечо, переводил слова юного барона матросам, раздался смех, одобрительные возгласы.



- Вы далеко пойдете, рыцарь, - улыбнулся лейтенант-командор.

- Фирит! – крикнул Артеос.



Немолодой эльф подошел к командиру, вытирая руки, блестевшие изумрудным маслом.



- Слушаю, мой капитан.

- Это лейтенант Фирит, мой артиллерийский офицер, - представил пожилого наводчика Артеос, - Он покажет вам корабль, барон, я присоединюсь чуть позже.

- Лейтенант? – поднял бровь старый эльф.

- Потом объясню, - капитан перешел с рейксшпиля на родной, - Это старший брат тех мальчишек в Храме Сигмара.



Барон вереща от восторга бегал по кораблю, задавая сотни вопросов, Фирит отвечал едва на один из десяти, теперь можно было заняться делом.



- Так чем все кончилось? – спросил Галдор, - Мы знаем только, что тебя не повесили.

- Кончилось интересно, старый друг, - негромко сказал капитан, - Отойдем-ка на мостик…



Он коротко изложил обстоятельства своего перевода под начало Теклиса.



- Мы остаемся на службе и, конечно, я могу приказать, но не хочу, - подвел итог Артеос, - Галдор, ты со мной?

- Как интересно, - пробормотал старший помощник, - Особенно после того, что произошло с Каледиосом.

- Спокойной и безопасной жизни не обещаю, - кивнул капитан.

- Да какой в наши годы покой, - усмехнулся лейтенант-командор, - Я с тобой до конца.

- Спасибо, - Артеос положил руку на плечо другу, - Я этого не забуду. А сейчас, пойдем поиграем с нашим маленьким человечком.



Оба посмотрели на новенькое «воронье гнездо», откуда, захлебываясь счастьем, что-то тонко кричал молодой барон Герхард фон Шлохт.



- Они такие… Странные, - тихо сказал старший помощник, - Ты можешь себе представить, что через тридцать лет этот ребенок станет полным силы молодым мужчиной?

- Эй-я, друг, ты совсем не знаешь людей. Десять лет, от силы пятнадцать, я и сам это с трудом понимаю.



Снять мальчика с мачты оказалось непросто, пришлось пообещать, что ему покажут настоящий «Орлиный коготь». Моряки смеялись, глядя, как юный рыцарь под руководством Фирита осваивает носовое орудие. У многих дома остались семьи, и этот забавный маленький человечек напоминал им о детях, что ждут отцов из похода. Наконец, Иоганн напомнил воспитаннику, что пора возвращаться. При прощании мальчику торжественно вручили боевой лук Морской Пехоты, полный колчан стрел и форменный малый меч. Сгибаясь под тяжестью подарков, но не желая уступать Иоганну ни пряжки, Герхард молча поклонился, шмыгнул носом и быстро пошел к трапу, не желая, чтобы кто-нибудь видел его слезы. Фирит подхватил ребенка на руки и, не слушая возражений, перенес его на причал. Когда священник и мальчик скрылись за воротами, Артеос велел собрать экипаж, даже тех, кто чистил дно от раковин.



- Товарищи, - начал капитан, - У меня для вас интересные новости…



Выслушав речь командира, моряки вежливо смотрели на него, ожидая продолжения. Артеос был несколько ошарашен, он ожидал чего угодно, но не полного спокойствия: узнав, что отныне им придется служить под началом грозного Теклиса, матросы и глазом не моргнули, на их лицах явно читалось: «Все это хорошо, но можно мы вернемся к работе, скоро стемнеет, а крепить руль в ледяной воде ночью гораздо неприятнее, чем просто в ледяной воде».



- Понятно, - кивнул капитан, - Ну что же… Тогда продолжаем ремонт, через три дня нам нужно выйти в море. Завтра будет пополнение в экипаж.

- А мага нам дадут, - крикнул кто-то из моряков, - Без мага в походе будет тяжело.



Артеос уже собирался ответить, когда по трапу вбежал молодой офицер, судя по эмблеме на форменной шапочке – с «Индраугнира» и, протолкавшись через моряков взлетел на мостик. Учтиво поклонившись, он вынул из сумки пенал и протянул его капитану. Артеос сломал печать, вынул свиток и, пробежав его глазами, криво усмехнулся:



- Думаю, наш маг будет на корабле уже вечером. Галдор, прими командование, меня вызывает наш новый адмирал, лорд Теклис.



10)

Таково, в общих чертах, твое задание, - Теклис покопался в ящичке походного столика и вытащил объемистый пакет, - Детали и инструкции здесь. Твой капитан прибудет с минуты на минуту.

- Но…

- Никаких «но» - великий маг откинулся на спинку кресла, - Я устал от твоих просьб дать тебе настоящее дело. Хочешь испытать свои способности? Лучшей возможности у тебя не будет.

- Я только хочу…

- Что-о-о?! – глаза потомка Аэнариона опасно сузились, - Похоже, я высказался недостаточно ясно. Это – приказ. Идет война, если собираешься в ней участвовать, свыкнись с мыслью, что ты – мой офицер, и я посылаю тебя туда, куда сочту нужным. Никаких «хочу» здесь быть не может. Есть возражения? Тогда возвращайся в свое поместье или в Башню, и прекрати надоедать жалобами, что не имеешь возможности проявить себя. Кстати, если не ошибаюсь, по трапу поднимается благородный Артеос. Запомни, как корабельный маг ты подчиняешься ему.



Он побарабанил пальцами по столу.



- Зная твой характер, повторяю, на корабле командует он. Если тебе будет легче, знай, что на «Индраугнире» я подчиняюсь не только Аэслинну, но и капитану Антосу, да будет он обречен на вечное расстройство печени. Все, он идет, встань, как следует, они на флоте ценят выправку еще больше, чем армия.



Кто-то, печатая шаг, подошел к двери, отрапортовал стражу-мечнику.



- Азур милосердный, - пробормотал маг, - У него мой приказ, страж предупрежден, и все равно нужно отправлять эти дурацкие военные ритуалы. Артеос! – крикнул он, - Прекрати это глупое представление, у меня мало времени.



Дверь распахнулась и в каюту, пригнувшись, вошел капитан «Орла».



- Господин… - Артеос на мгновение запнулся, не зная, как именовать мага, - Господин адмирал, командир…

- Артеос, ты ведешь себя, как идиот, – спокойно сказал маг, - Или ты ждешь, что я вскочу и начнут отплясывать в ответ, щелкать каблуками и прочее? Познакомься, это твой новый корабельный маг.

- Есть, - капитан, решив что «идиота» он пропустит мимо ушей, повернулся и коротко поклонился, - Очень приятно.



Воцарилось неловкое молчание.



- Знаешь, - сказал, наконец, Теклис, - Я, признаться, ожидал несколько иной реакции.

- В самом деле? – вежливо спросил Артеос, - И какой же?

- Полагал, что ты хотя бы удивишься.

- Не вижу причин удивляться, - покачал головой молодой командир.

- Вот как? И много у вас в эскадре девушек магов?



Капитан помедлил с ответом, искоса рассматривая волшебницу: пожалуй, его сверстница, может быть даже моложе. Высокая, может быть, на ладонь ниже, чем он, с редкими для детей Ултуана прямыми черными волосами, убранными под военную тиару. Не слишком красивая, хотя, тут, наверное, виноваты глаза – бледно-серые и злые, очень злые. Не насмешливые, как у Теклиса, не холодно-равнодушные, как у адмирала – это был взгляд эльфа, которому крайне неприятно общество то ли капитана Артеоса, то ли великого мага, а возможно и обоих.



- Возможно, вам будет удобней повернуться и разглядывать меня, не выворачивая глаза таким странным образом? – ядовито поинтересовалась волшебница.

- Это Элья сан’ату Каэнн, - Теклис широко улыбнулся, - А разве женщина на корабле не приносит несчастье? Элья, это капитан Артеос сан’ату Белтан.

- Если не ошибаюсь, такое поверье есть у моряков людей, - спокойно ответил Артеос, - Но мы не суеверны.

- Ну что же, тем лучше. Элья талантлива и сильна, но в морской магии у нее подготовка, скорее, теоретическая, так что прежде чем отправлять в поход, подучите ее.

- О да, капитан, несомненно, сведущ в магии и сможет многому научить выпускницу Белой башни, - тоном волшебницы можно было пилить доски.



Артеос вздохнул – поход, и без того тяжелый, похоже, будет просто невыносимым.



- В обязанности корабельного мага, - Теклис говорил спокойно, даже с улыбкой, но девушка вдруг подобралась и встала по стойке смирно, - Входит обеспечение боевого маневрирования корабля, защита его в шторм, помощь в навигации и многое другое. У вас обоих мало времени, и я надеюсь, что вы потратите его с пользой. Когда вы сожете выйти в море, капитан?

- Завтра, - ответил Артеос, - Шпангоуты менять не будем, просто укрепим. Но у меня большая недостача в экипаже, кроме того, не хватает двух офицеров.

- С матросами помогу, - Теклис встал и прошел по каюте, - А с офицерами не смогу. Кого вам не хватает?

- У меня нет артиллериста…

- Поставь Фирита, - сказал волшебник.



Артеос чуть не подпрыгнул на месте. Он и сам собирался подать рапорт на присвоение старому эльфу офицерского звания, но откуда об этом мог узнать маг?



- Ты странно смотришь на меня, - усмехнулся потомок Аэнариона, - Успокойся, я не читаю мысли, но неужели ты думаешь, что я не взял на себя труд провести небольшое исследование. Кого еще тебе не хватает, штурмана?



Капитан вздохнул:



- Так точно.

- Тебе придется исполнять его обязанности самому. Впрочем, у Аэслинна под арестом сидит молодой лейтенант, если хочешь, похлопочу, чтобы его перевели к тебе.

- За что арестован? – спросил Артеос.

- Тебе понравится: в нарушение приказа, находясь в дозоре на катере атаковал небольшой драккар, с шестью Стражами и четырьмя матросами перебил его экипаж и привел к эскадре. Старина Аэслинн не знает что с ним делать, то ли наградить, то ли разжаловать, так что отдаст тебе не задумываясь. Берешь?

- Есть!



Теклис остановился перед иллюминатором и долго смотрел на Рионнаск. Артеос молча прикидывал, сколько людей ему понадобится, затем мысли капитана перескочили к новому магу. Элья, похоже, своенравна и капризна, а главное, понятия не имеет о дисциплине, при этом ее назначают на офицерскую должность… Артеос снова вздохнул.



- У вас какое-то горе, капитан? – брезгливо спросила волшебница.

- Да, - коротко ответил молодой командир.

- Элья, - Теклис, наконец, соизволил повернуться к ним, - Ты свободна, явишься на «Орел» завтра утром.

- Хорошо, - девушка повернулась к двери.

- Не «хорошо», а «есть»! – голос Теклиса хлестнул, как плетью.



Элья застыла, затем коротко ответила: «Есть!» и быстрым шагом покинула каюту. Теклис тяжело опустился в кресло и, сведя кончики пальцев, посмотрел поверх них на капитана.



- Извини, других не было, - сказал он наконец.



Артеос стоял по стойке «смирно» и смотрел на стенку каюты.



- Артеос!

- Слушаю, мой адмирал!

- Перестань прятаться за этими дурацкими ритуалами, - устало сказал Теклис, - Она не подарок, я знаю это лучше, чем кто-либо. Элья – моя двоюродная племянница по матери, она росла у меня на глазах. Капризный ребенок, но талантливый и сильный.

- И вы отправляете свою племянницу в опасный поход? – вырвалось у капитана.

- Ты удивлен? Ведь я – грозный и жестокосердный Теклис… Артеос, а как ты думаешь, что ощущал твой отец, когда его сын ушел в море? Я думаю, он волновался. О да, старина Белтан должен был волноваться, ведь он так любит вас, всех пятерых, он готов говорить о вас часами.



Артеос знал, что когда-то его отец, владетельный Белтан, был дружен с Теклисом, но никак не предполагал, что они еще поддерживают отношения, да еще говорят о чем-то часами.



- И все же, он там, а ты здесь. Я не могу все время держать Элью возле себя, хотя, надо признать, она очень неплохой секретарь. По крайней мере на твоем корабле ей, я надеюсь, не придется сражаться с демонами. Она уважает храбрость и благородство, но нрав у девочки тяжелый. Желаю удачи, капитан Артеос, можешь идти. Перед выходом, я пошлю за тобой.

- Есть!



Артеос уже открывал дверь, когда великий маг окликнул его усталым, тихим голосом:



- Капитан… Позаботься о ней.

я офигеваю,уважаемая редакция (пишет нам шестилетняя Леночка)

вчера был аццкий мороз и сугробы снега

а сегодня +2 все растаяло нафиг и лужи как в апреле

в общем бред...

целый день болит брюхо и вообще все плохо

бля

жизнь ацтой